X
Лого
Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве российской федерации
Лого

Институт

Правовые заключения для Правительства Российской Федерации. Участие в законотворческой деятельности Координация научно-методического обеспечения противодействия коррупции Благотворительная деятельность Награды и заслуги События Анонсы СМИ о нас

Образование

Сведения об образовательной организации Качество образования Электронная-информационная образовательная среда Замещение должностей педагогических работников Кадровый резерв Летние школы Цифровая платформа «Содружество» Прикрепление для подготовки кандидатской диссертации без обучения в аспирантуре. Прикрепление для сдачи экзаменов кандидатского минимума Докторантура Абитуриенту

Институт

Правовые заключения для Правительства Российской Федерации. Участие в законотворческой деятельности Координация научно-методического обеспечения противодействия коррупции Благотворительная деятельность Награды и заслуги События Анонсы СМИ о нас

Образование

Сведения об образовательной организации Качество образования Электронная-информационная образовательная среда Замещение должностей педагогических работников Кадровый резерв Летние школы Цифровая платформа «Содружество» Прикрепление для подготовки кандидатской диссертации без обучения в аспирантуре. Прикрепление для сдачи экзаменов кандидатского минимума Докторантура Абитуриенту
Лого
Институт законодательства и сравнительного правоведения при правительстве российской федерации
Лого

Материалы, посвященные 75-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов

Деятельность Института в годы войны

Обстановку в Институте в начале войны описывает в своих воспоминаниях Б.С. Утевский. Состоялось общее собрание коллектива, на котором было решено всем записаться в народное ополчение. Б.С. Утевский не уточняет того, что, скорее всего, это относилось только к мужчинам. Сразу же была организована запись, а затем добровольцы колонной пошли в райвоенкомат. Там их записали в народное ополчение и отпустили на ночь домой. Сборным пунктом была школа в Померанцевом переулке, недалеко от Кропоткинского переулка, где размещался тогда Институт. Из Москвы вышли на вторую ночь. В отделении вместе с Б.С. Утевским были Астрахан, С.Н. Братусь, М.А. Гурвич, Я.Ф. Миколенко и др.

За первый день дошли до станции Переделкино. На второй день, двигаясь маршем, пришли к какому-то лесу, который должен был стать местом пребывания батальона. Начали строить шалаши и копать окопы. Но для ряда сотрудников ВИЮН пребывание в народном ополчении было недолгим. Поступило распоряжение, что лица, имеющие ученую степень или звание, отзываются из ополчения. В числе отозванных были С.Н. Абрамов, И.Н. Ананов, С.Я. Братусь, М.А. Гурвич, В.М. Кожевников, Я.Ф. Миколенко, Б.С. Утевский и М.П. Хангалов. Кто-то принял здравое решение, что не следует использовать специалистов для рытья окопов. Таким образом, для юридической науки были сохранены такие крупные ученые, как С.Н. Братусь, и другие видные юристы. Судьба народного ополчения была печальной: основная масса ополченцев, плохо вооруженных и почти не обученных, погибли во время прорыва немцами фронта под Вязьмой. К сожалению, Б.С. Утевский не назвал имен тех, кто не был отозван из ополчения и, следовательно, погиб в том же 1941 г. Правда, некоторые имени погибших назвала в своей статье о традициях ВИЮН Г.Н. Полянская. Это А.Н. Никитин и аспирант Давидович. Умерший во время войны бывший ученый секретарь Р.П. Орлова и не вынесшая условий эвакуации С.А. Укше. Здесь необходимо уточнение: С.А. Укше находилась не в эвакуации, а была выслана как немка, что значительно ухудшало ее положение.

Еще труднее определить судьбу работавших в Институте женщин. Совершенно определенно можно сказать лишь об одной. Как известно, паспорта были введены в СССР в 1932 г. В паспорте была пятая графа — о национальности, которая заполнялась со слов получавшего паспорт. Поскольку официальная пропаганда не уставала твердить о расцвете интернационализма в нашей стране, люди считали, что не имеет значения какой они национальности. Но в 1941 году это приобрело роковое значение. Работавшая в Институте со времени его создания С.А. Укше записалась в паспорте немкой, хотя родилась и всю жизнь прожила в России. В начале войны она была административно сослана в глухой башкирский район, где не могла найти для себя никакой работы и с большим трудом добилась разрешения переехать в Алма-Ату.

Б.С. Утевский не пишет, когда Институт был эвакуирован из Москвы. Можно полагать, что это произошло в конце июля 1941 г., после того как немецкая авиация начала бомбить Москву. Именно в июле в Чкалове (ныне Оренбург) начал выходить журнал «Социалистическая законность», образованный в результате слияния журнала того же названия и «Советской юстиции». Главным редактором журнала был старший научный сотрудник Института А.И. Денисов, а членом редакции — директор Института И.Т. Голяков. С первого же сдвоенного номера там печатались статьи сотрудников Института — С.Н. Братуся, М.М. Исаева, Б.С. Утевского и др. В Чкалов были эвакуированы НКЮ СССР, Верховный Суд СССР и другие учреждения юстиции, в том числе и Всесоюзный институт юридических наук.

Конечно, далеко не все сотрудники смогли или захотели эвакуироваться с Институтом. Остался в Москве директор Института И.Т. Голяков, так как он был одновременно Председателем Верховного Суда СССР. Хотя Верховный Суд СССР тоже переехал в Чкалов, в то время было принято, чтобы глава эвакуируемого учреждения находился в Москве. Это позволяло сохранять связь между учреждениями, разбросанными по различным местам страны. О том, что И.Т. Голяков оставался в Москве, пишет в своих воспоминаниях и Б.С. Утевский. Из-за слепоты не смог эвакуироваться М.Н. Гернет. Не поехала в эвакуацию заведующая библиотекой А.А. Архипова, которая в связи с этим была уволена по сокращению штатов и стала работать в декретном бюро Московской коллегии адвокатов.

Условия для работы в эвакуации были трудными: резко уменьшился состав работников Института, в Москве осталась его богатейшая библиотека, прекратилось издание «Ученых записок ВИЮН» и «Ученых трудов ВИЮН». Но, как писал В.А. Власов, «коллектив научных работников Всесоюзного Института юридических наук перестроил план своей работы, полностью переключившись на разработку тем, непосредственно связанных с обстановкой военного времени». При этом он назвал те работы, которые предполагалось подготовить в августе-сентябре 1941 г.: сборник законов военного времени, брошюру о правах и льготах призванных в армию, практическое пособие для работников органов военной юстиции и др. Об ограниченности состава работников Института говорит то, что, указывая авторов этих работ, В.А. Власов повторяет одни и те же фамилии: С.Н. Братусь, В.А. Власов, Г.С. Гурвич, А.И. Денисов, М.М. Исаев, Я.Ф. Миколенко (он был тогда ученым секретарем Института), А.А. Рускол и Б.С. Утевский.

В журнале были опубликованы рецензии: С.Н. Братуся и Б.С. Утев-ского — на второй выпуск «Ученых записок ВИЮН»1 и Г.С. Гурвича — на второй выпуск «Ученых трудов ВИЮН». В конце октября 1941 г. НКЮ СССР провел обследование работы Института и пришел к выводу, что Институт недостаточно перестроил свою работу. В ноябре 1941 г. по результатам обследования прошло совещание работников ВИЮНа, на котором нарком юстиции Н.М. Рычков подверг критике работу Института. Есть основания полагать, что критику вызвали как раз упомянутые рецензии, которые не имели никакого отношения к войне, поскольку касались довоенных работ. Критику признали правильной и в декабре 1941 г. организовали три секции: первую — государственного и административного права — возглавил доктор юридических наук профессор Г.С. Гурвич; вторую — уголовного права и уголовного процесса — профессор М.М. Исаев; третью — гражданского права и гражданского процесса С.Н. Братусь3.
На должность ученого секретаря Института вместо Я.Ф. Миколенко, которого, по свидетельству Г.Н. Полянской, призвали в армию, был назначен Б.С. Утевский. Он в своих воспоминаниях не указывает дату назначения, а пишет: «Особенно близко мне пришлось работать с И.Т. Поляковым во время войны, когда Институт был эвакуирован в г. Чкалов (Оренбург). Иван Терентьевич иногда приезжал туда, а в остальное время все заботы об Институте лежали на мне, так как я, официально занимая должность ученого секретаря, фактически был его заместителем. Мы переписывались, разговаривали по телефону, а во время его приездов в Чкалов и моих командировок в Москву ежедневно по нескольку часов в день занимались делами Института».

Несмотря на все трудности, в 1942 г. Институт провел три научные сессии. Первая состоялась 23–24 мая 1942 г. и была посвящена рассмотрению и критике теорий государства и права и судебной практики фашистской Германии. На сессии сделали доклады Баскина, С.Н. Братусь, М. Гродзинский, Гурвич и Б.С. Утевский. Кроме сотрудников Института, в сессии участвовали студенты вузов, работники военных трибуналов, прокуратуры и судов. Хотя материалы сессии были подготовлены для печати, в свет они не вышли.

Вторая сессия состоялась 21–26 августа 1942 г. На ней обсуждались проблемы государства и права в условиях войны. С докладами выступили: И. Голяков, Г. Гурвич, А. Денисов, Ф. Кожевников, Д. Генкин, П. Орловский, К. Яичков, Н. Зейдер, С. Вильнянский, М. Исаев, М. Гродзинский, Б. Утевский. Среди двенадцати докладчиков были представители юридических институтов из Харькова, Саратова и Казани.

Третья научная сессия, посвященная 25-й годовщине Октябрьской революции, состоялась 26–30 ноября 1942 г. На этой сессии было заслушано семь докладов — Полякова, Гурвича, Денисова, Утевского, Белорусовой, Рускола и Михайловой.
В 1942 году возобновляется прерванная эвакуацией работа диссертационного совета. В этом году были защищены одна докторская и пять кандидатских диссертаций. Докторскую диссертацию защитил С.Н. Братусь на тему «Юридические лица в советском гражданском праве». После окончания войны она была опубликована в одном из выпусков «Ученых трудов ВИЮН». Из кандидатских диссертаций, защищенных в том году, называли две — «Пенсионное обеспечение инвалидов войны и семей военнослужащих, погибших в войне» Е.И. Астрахана и «Институт регресса в советском гражданском праве» К.С. Юдельсона. В 1943 году были защищены две докторские диссертации — «Государство и право, их взаимозависимость и развитие» А.И. Денисова и «Договор страхования жизни в пользу третьего лица» В.И. Серебровского, а также две кандидатские диссертации.

Наряду со своей основной работой научные сотрудники Института вели преподавательскую деятельность в Чкаловском (Оренбургском) филиале Всесоюзного юридического заочного института. В частности, Б.С. Утевский читал лекции по уголовному, Г.С. Гурвич — по конституционному, С.Н. Братусь — по гражданскому праву. Они вели широкую общественную работу: проводили беседы и читали доклады военнослужащим на вокзале, в казармах, в госпиталях, давали консультации по юридическим вопросам в райвоенкомате, участвовали в сельскохозяйственных работах. По рассказам Сергея Никитича и Рахили Лазаревны Братусь, жизнь эвакуированных проходила в трудных бытовых условиях, особенно на сельскохозяйственных работах, но семьи жили дружно и старались друг другу помогать. Иногда получали помощь продуктами от Верховного Суда СССР, чему, конечно, способствовал И.Т. Голяков. Семьи эвакуированных жили по частным квартирам, а для Института было выделено помещение в областном Управлении юстиции в центре Чкалова (Оренбурга) в доме № 27 по улице Советской.

Б.С. Утевский вспоминает, как по поручению НКЮ СССР приходилось ездить в командировки для проведения ревизий в учреждениях юстиции. География этих командировок была весьма широкой: Куйбышев, Горький, Соль-Илецк, Алма-Ата и Фрунзе. В июле 1942 г. вышел сдвоенный номер (№ 13–14) журнала «Социалистическая законность»; в остальные месяцы 1942 г. и на протяжении всего 1943 г. этот единственный в стране правовой журнал не выходил.

Весь коллектив Института с нетерпением ждал возвращения в Москву. Это событие произошло в мае 1943 г.
С 1944 года в Москве возобновилось издание журнала «Социалистическая законность». Правда, первый его номер вышел с опозданием — был подписан в печать лишь 18 апреля, но с выходом журнала появился источник информации об Институте. Так, очень лаконично сообщалось о том, что по инициативе Всесоюзного института юридических наук в Москве было проведено совещание по изучению преступности, в котором приняли участие представители НКВД, Прокуратуры и НКЮ СССР, а также Института права Академии наук СССР. В выступлениях участников указывалось, что изучение преступности важно не только для науки уголовного права, но и для практической работы органов юстиции. К сожалению, не указана дата проведения этого совещания. В одном из последующих сообщений о работе Института было уточнено, что на совещании обсуждались вопросы не только преступности, но и судебной статистики; на нем сделали доклады М.Н. Гернет, А.А. Герцензон и Хлебников. В этом же сообщении отмечалось, что Институт сохранил почти все основные научные кадры довоенного времени. В структуру Института в 1944 г. входили секции теории и истории государства и права, государственного права, гражданского права и процесса, уголовного права, уголовного процесса, трудового права, а также группы военного права и колхозного права.

Основной упор в работе Института вновь делается на подготовку учебников, хотя и без прежней спешки. Раньше учебников совсем не было, а теперь предстояло обновить и улучшить те, которые были подготовлены до войны. В сообщении говорится, что уже вышли чебники по уголовному праву (Общая и Особенная части) для вузов и учебник по уголовному праву для юридических школ. Затем перечисляются учебники, находящиеся в печати и готовящиеся для передачи в издательство. Упоминаются и 13 брошюр, подготовленных для «Библиотечки народного судьи».

С возвращением в Москву резко возросло число представляемых к защите диссертаций. В 1944 году были защищены три докторские диссертации (Б.С. Ошеровичем, М.Д. Шаргородским и В.М. Догадовым) и десять кандидатских диссертаций (в частности, Б.С. Антимоновым и В.А. Власовым). Диссертация на тему «Развитие уголовно-правовой мысли в России во второй половине XVIII века и начале XIX века», защищенная Б.С. Ошеровичем 12 июня 1944 г., была оценена официальными оппонентами М.Н. Гернетом, А.А. Пион-тковским, А.А. Герцензоном и А.Н. Трайниным как весомый вклад в науку уголовного права. В этой работе впервые рассмотрены уголовно-правовые воззрения того времени. В том же году диссертация была издана отдельной книгой. Получила освещение в печати и докторская диссертация М.Д. Шаргородского о преступлениях против личности, высоко оцененная оппонентами.

В связи с появлением в «Большевике» статьи «О недостатках и ошибках в освещении немецкой философии конца XVIII в. и начала XIX в.» 17 июня 1944 г. состоялось заседание ученого совета ВИЮН, на котором были выслушаны доклады профессора Б.И. Тройникова об этих ошибках, доклад Б.С. Утевского о науке уголовного права в период войны, в котором он также обратил внимание на реакционные стороны немецкой философии. По докладам выступили Серебровский и Саккетти.

Своих конференций или сессий Институт в 1944 г. не созывал, но участвовал осенью 1944 г. в юбилейной сессии Ленинградского университета, посвященной его 125-летию. На этой сессии С.Н. Братусь сделал доклад на тему «Значение воли в праве». Участие ВИЮН в университетской сессии было оценено как способствующее укреплению научных связей университета с научными институтами.

Несмотря на войну, в ВИЮН на 1944 г. было 20 очных аспирантов. Интересно, что это стало известно в результате одной случайной находки. В научной библиотеке Института из одной книги по уголовному праву на немецком языке выпал листок с вырванным из него клочком. Это оказался черновик письма, который использовал как закладку, видимо, ученый секретарь Института в 1944 г. Б.С. Утевский, владевший немецким языком. От наименования адресата остались лишь некоторые слова, так как именно в этом месте был вырван клочок: «Члену., торга Союза... вой Е.Д.». В тексте же было сказано: «Совнарком Союза ССР.. VI.44 г. за № 3851р утвердил за Всесоюзным институтом юридических наук 20 очных аспирантов. Согласно распоряжению СНК СССР от 29/IX-43 г. № 19/1208 аспиранты вузов и институтов имеют право на дополнительное питание Р4. НКЮ СССР просит выделить для аспирантов В.И.Юрид. Наук лимит на 20 Р4». Так случайная находка помогла установить число аспирантов ВИЮН в 1944 г., а также такую забытую деталь, что в то время надо было заботиться не только об обучении и подготовке аспирантов к научной работе, но и об их питании.

В 1944 году возобновился выпуск «Ученых трудов» и «Ученых записок». Первыми вышли «Ученые труды ВИЮН», в которых была опубликована докторская диссертация М.М. Гродзинского1, защищенная им в 1940 г. Затем последовал третий выпуск «Ученых записок ВИЮН», имеющий подзаголовок «Вопросы гражданского и трудового права периода Великой Отечественной войны». Он вышел под редакцией И.Т. Голякова, в редколлегию вошли С.Н. Братусь и Е.А. Флейшиц. «Ученые записки» подписаны в печать 16 октября.

1944 г. Этот же год указан на титульном листе, а на обложке стоит 1945 г. — значит, тираж появился только после Нового года. Среди авторов статей мы видим Н.Г. Александрова, Д.М. Генкина, К.А. Граве, И.Б. Новицкого и др.

Наступил 1945 г. Институт продолжал собирать рассеянные войной кадры. М.Н. Гернет, безусловно, ценивший С.А. Укше, поинтересовался ее судьбой у С.Я. Булатова, работавшего в Алма-Ате. В ответ в письме от 14 июня 1945 г. С.Я. Булатов сообщил следующее: «Вчера получил Вашу открытку, в которой Вы спрашиваете о Сусанне Альфонсовне. Она умерла в больнице от рака щитовидной железы 17 февраля. Это было во время моей командировки в Москву. Перед отъездом я видел ее, когда она вышла из больницы после операции. Об этом я Вам рассказывал. Ее стихи переслали брату, а научные рукописи находятся кафедре истории права, где она последнее время работала. Если есть надежда что-либо из них напечатать, вышлю напрямую их Вам, но, кажется, по интересующему Вас вопросу об испанском уголовном праве Сусанна Альфонсовна не работала.

Похоронили ее при участии месткома Института. Вещи частично остались в больнице. Остальное — очень скудное, по-видимому, осталось у той работницы библиотеки, которая за ней ухаживала в последние месяцы... Вот все, что мне известно о ее кончине».

Незадолго до смерти С.А. Укше в письме к писателю Н.Д. Телешеву от 25 августа 1943 г. (в его архиве хранится более 20 ее писем 1943–1944 гг.) как бы подвела итог прожитого, перечислив свои опубликованные и неопубликованные юридические и поэтические работы. Она благодарит Телешева за хлопоты, но уточняет, что дело идет пока не о включении ее в члены Союза писателей СССР, а о просьбе Московского союза к Алма-Атинскому предоставить ей снабжение, полагающееся писателям, до оформления членства. В этом письме С.А. Укше перечисляет свои напечатанные труды: «Дети-преступники» (брошюра, 1913), «Вырождение и меры борьбы с ним» («Журнал общественной гигиены, судебной и частной медицины», 1915), рецензии («Право и жизнь», 1922), статья «Убийцы» («Преступный мир Москвы», 1923), «Женщины — корыстные убийцы» и рецензии («Проблемы преступности», 1926), «Женщины — мужеубийцы» (журнал «Право и жизнь», 1926), «Уголовно-правовые вопросы в германском Рейхстаге в 1925–1926 гг.» («Проблемы преступности», 1927), «Уголовно-правовые вопросы в Рейхстаге, Палате депутатов и Палате общин в 1927 г.» («Проблемы преступности», 1928), «Детство и семейный быт растратчиков» («Растраты и растратчики», 1927), «Женщины, осужденные за хулиганство» («Хулиганство и хулиганы», 1929), ряд рецензий на книги по вопросу об изучении преступности («Проблемы преступности», 1928), «Обсуждение проекта Уголовного кодекса в Рейхстаге» («Проблемы преступности», 1929), «Уголовная политика Хиля Роблеса» (Бюллетень ВИЮН, 1934), «Испанское уголовное законодательство о детях» («Уголовное законодательство о детях», 1936), «Уголовное законодательство правительства народного фронта в Испании» («Юридический вестник НКЮ», 1938), а также обзоры и переводы уголовных законов в «Бюллетене ВИЮН» в 1939 г. Очень много работ остались ненапечатанными, из них основные: «Уголовное право Испании в историческом аспекте» (1938), «Уголовное право правительства народного фронта Испании» (1939), «Общая часть Кубинского кодекса социальной защиты» (1941).

В отношении стихов С.А. Укше пишет, что, потерпев фиаско в 1908 г. в редакции «Современного мира», она дала себе слово никуда своих стихов не предлагать и всю жизнь «по-глупому держала его — печатала, когда просили», поэтому опубликовано так мало: стихотворение на смерть Толстого (1910), «Колыбельная песня в голодный год» (1912), перевод с армянского поэмы О.Т. Туманяна «Взятие крепости Тмук» (1923), стихотворения в сборнике «Неоклассики» (1923) и еще несколько произведений. Трижды ей предлагали издать сборник, но пока она составляла его, издательства закрывались. А материала хватало на несколько сборников, пишет она Н.Д. Телешеву. У нее довольно много художественных переводов с французского, немецкого, английского, итальянского и испанского языков. Составленные Сусанной Альфонсовной по памяти, эти списки неполны и неточны, но все же по ним можно судить о том, что ею сделано в юриспруденции и в поэзии. Из письма мы также узнаем, что беспартийный писатель Н.Д. Телешев пытался, хотя и безуспешно, хлопотать об улучшении участи С.А. Укше.

Если бы не сохранившееся письмо С.Я. Булатова, мы бы ничего не знали о смерти С.А. Укше, так как в юридической печати часто не отмечают некрологом уход из жизни даже докторов юридических наук, не говоря уже о рядовых ученых-юристах. Но сохранился неопубликованный некролог о ней, написанный секретарем М. Горького — А.А. Золотаревым (1879–1952). После него остались записи («Мой некрополь») об умерших знакомых ему людях, озаглавленные «Campo Santo», что в переводе на русский означает «Поле душ». Эпиграфом к записям были взяты слова Ф.И. Тютчева: «Душа моя — элизиум теней, теней безмолвных и прекрасных». В 14-й тетради этих записей есть некролог об С.А. Укше. Отдавая дань памяти этой незаурядной женщине, приведем его здесь:

Нас сблизила не только общая память… но чаще тот культ Петербурга, то восторженное прославление в стихах и прозе невской столицы — Петра творения.

Текст из книги Страницы истории и очерки о научных школах Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации